Испытания все остались позади, и в эти дни мы жили одной мыслью — скорей, скорей на Родину. Мысли наши все время обращались к нашей Родине, к родным, к боевым друзьям из части. Признаюсь, что иногда сердце щемило: молжет быть, нас уже считают погибшими? Может быть, уже плачут наши матери? Как хотелось крикнуть нам через весь океан так, чтобы услышали на Родине: «Дорогие наши, мы живы! Ждите нас, не сомневайтесь в нас!»

В один из дней нас разбудил посыльный дежурного офицера и пригласил пройти в радиорубку. Нам сказали, что корреспондент «Правды» Борис Стрельников из Нью-Йорка вызывает нас по радиотелефону. Это был первый голос Родины, донесшийся к нам. Мы узнали, что советские люди шлют нам свой привет и самые лучшие пожелания. Мы были взволнованы до глубины души.

В Сан-Франциско мы тепло простились с американскими моряками и стали гостями мэра города г-на Кристофера, который только что вернулся из Москвы. Он принял нас в первый же вечер, принял тепло, как будто мы были старыми знакомыми.

Отель, где мы жили  в Сан-Франциско, буквально взяли в осаду американские журналисты. Они готовы были разговаривать с нами целыми днями, и только авторитет нашего врача Анастасии Николаевны Озеровой усмирял их пыл.

Мне хочется рассказать об одной встрече с журналистами.

Перебивая друг друга, американские корреспонденты забросали нас вопросами.

—  Мистер Зиганшин, думали ли вы, что будете спасены?

—  Были ссоры или драки?

—  Как делили воду?                                 

Асхат  негромко, но внятно  отвечал,  что драк не было, что, наоборот, жили   дружно, все делили поровну.                                      

—  Были ли разговоры о смерти? — добивался американский корреспондент.

—  Нет. Мы о ней и не думали.             

Один из   корреспондентов    газеты   «Сан-Франциско кроникл» никак не хотел верить и вновь досаждал нас теми же вопросами о ссорах и драках.

Зиганшин с недоумением, но очень терпеливо разъяснял репортеру, что подобные случаи немыслимы на советских судах, немыслимы в коллективе.

—  Что же вы за люди?! — не то спросил, не то удивился корреспондент.

—  Обыкновенные, советские! — спокойно ответил Асхат.

После встречи   с   корреспондентами   мы крепко обняли нашего командира в благодарность за чудесные слова о нас. А в соседней с нами  комнате, где жили советские журналисты, беспрерывно звонил телефон. Это нам звонили из редакций московских газет, с Украины, с Волги, из Свердловска, из Ташкента.. За один день не меньше чем двадцать человек из разных городов Советского Союза спешили сообщить в Сан-Франциско, что на Амуре у меня родился сын!.. А вчера — поверьте, товарищи, не могу говорить об этом без волнения — здесь в Америке, я увидел на фотографии, переданной из Москвы по радиотелеграфу, свою жену и сына Сашу...

16 марта мы знакомились с достопримечательностями города. Вернулись в отель вечером. Нас ждала великая радость. Нам вручили телеграмму от Никиты Сергеевича Хрущева.

Негромко, не скрывая своего волнения, читал Асхат текст!

«Дорогие товарищи!

Мы гордимся и восхищаемся вашим славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии. Ваш героизм, стойкость и выносливость служат примером безупречного выполнения воинского долга.

Своим подвигом, беспримерной отвагой вы приумножили славу нашей Родины, воспитавшей таких мужественных людей, и советский народ по праву гордится своими отважными, верными сынами.

Желаю вам, дорогие соотечественники, доброго здоровья и скорейшего возвращения на Родину».

Зиганшин кончил читать. Поднял на нас светлый взгляд. Стояла строгая, торжественная тишина. Будто прозвучала команда «смирно».

—  Служим Советскому Союзу! Домой! На Родину!

Как долог показался нам путь!

И вот мы на Внуковском аэродроме. Тысячи советских людей пришли встречать нас

Трудно передать словами великое счастье человека - быть сыном своего народа.

Мне хочется закончить свой рассказ словами Асхата, его выступлением на Внуковском аэродроме, когда мы после более двухмесячного отсутствия снова ступили на землю Отчизны.

—  Трудно говорить, когда душа и сердце переполнены волнующими чувствами и огромнейшей радостью по случаю возвращения на нашу Советскую Родину.

Прежде всего хочется Сердечно поблагодарить Коммунистическую партию, Ленинский комсомол, нашу родную армию за то, что они хорошо воспитывают Советскую молодежь, учат ее не бояться трудностей, горячо любить свою Родину, быть всегда верной своему народу.

Передав сердечное солдатское спасибо товарищу Н. С. Хрущеву за большую заботу о советских людях, Асхат Зиганшин сказал:

— Там, в океане, в долгие дни дрейфа никто из нас и не думал, что произошло что-то необычайное. Мы выполняли свой солдатский долг, несли воинскую службу. Мы делали и поступали так, как поступил бы любой советский человек. Мы любим свою прекрасную страну, ее славное прошлое, героическое настоящее. Эта любовь помогла нам бороться со стихией, преодолевать неимоверные трудности.

Возвратившись на Родину, мы хотим еще раз поблагодарить американских моряков, которые пришли на помощь, всех тех американцев, которые проявили к нам внимание, заботу и теплое гостеприимство.

Самым большим нашим желанием было скорее возвратиться на Родину, оказаться среди советских людей, родных и боевых товарищей. Вот теперь мы дома. Большое вам спасибо, дорогие товарищи,  за сердечную встречу!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эту книжку для серин «Прочти, товарищ!» мы договорились написать сразу же после возвращения. Но закончили работу над ней недавно.

Кажется, совсем немного времени прошло, однако в судьбе нашей  четверки произошли большие изменения.

Зиганшин, Поплавский и Крючковский учатся сейчас в Мореходном училище в городе Ломоносове Ленинградской области. И живут они в одном кубрике.

Я остался на Дальнем Востоке. Тоже учусь в речном техникуме.

Как ни пробовал океан отучить нас от водной стихии, но мы решили и в дальнейшем посвятить свою жизнь морю.